Неточные совпадения
Он попытался смотреть на всё это как на не имеющий значения пустой обычай,
подобный обычаю делания визитов; но
почувствовал, что и этого он никак не мог сделать.
Он спешил не потому, что боялся опоздать, — опоздать он не боялся, ибо председатель был человек знакомый и мог продлить и укоротить по его желанию присутствие, подобно древнему Зевесу Гомера, длившему дни и насылавшему быстрые ночи, когда нужно было прекратить брань любезных ему героев или дать им средство додраться, но он сам в себе
чувствовал желание скорее как можно привести дела к концу; до тех пор ему казалось все неспокойно и неловко; все-таки приходила мысль: что души не совсем настоящие и что в
подобных случаях такую обузу всегда нужно поскорее с плеч.
— И знаете, Павел Иванович! — сказал Манилов, явя в лице своем выражение не только сладкое, но даже приторное,
подобное той микстуре, которую ловкий светский доктор засластил немилосердно, воображая ею обрадовать пациента. — Тогда
чувствуешь какое-то, в некотором роде, духовное наслаждение… Вот как, например, теперь, когда случай мне доставил счастие, можно сказать образцовое, говорить с вами и наслаждаться приятным вашим разговором…
— Ой, простите, глупо я пошутил, уподобив вас гривеннику! Вы, Клим Иваныч, поверьте слову: я цену вам как раз весьма
чувствую! Душевнейше рад встретить в лице вашем не пустозвона и празднослова, не злыдня,
подобного, скажем, зятьку моему, а человека сосредоточенного ума, философически обдумывающего видимое и творимое. Эдакие люди — редки, как, примерно… двуглавые рыбы, каких и вовсе нет. Мне знакомство с вами — удача, праздник…
Это — все, что было у него под рукою, но он
почувствовал себя достаточно вооруженным и отправился к Прейсу, ожидая встретить в его «интересных людях» людей,
подобных ученикам Петра Маракуева.
Не один он живет такой жизнью, а сотни, тысячи людей,
подобных ему, он это
чувствовал, знал.
«Он совершенно уверен, что мне нужно знать систему его фраз. Так рассуждают, наверное, десятки тысяч людей,
подобных ему. Он удобно одет, обут, у него удивительно удобные чемоданы, и вообще он
чувствует себя вполне удобно на земле», — думал Самгин со смешанным чувством досады и снисхождения.
Увидав ее голой, юноша
почувствовал, что запас его воинственности исчез. Но приказание девушки вытереть ей спину изумило и возмутило его. Никогда она не обращалась к нему с просьбами о таких услугах, и он не помнил случая, когда бы вежливость заставила его оказать Рите услугу,
подобную требуемой ею. Он сидел и молчал. Девушка спросила...
«Осталась где-то вне действительности, живет бредовым прошлым», — думал он, выходя на улицу. С удивлением и даже недоверием к себе он вдруг
почувствовал, что десяток дней, прожитых вне Москвы, отодвинул его от этого города и от людей,
подобных Татьяне, очень далеко. Это было странно и требовало анализа. Это как бы намекало, что при некотором напряжении воли можно выйти из порочного круга действительности.
Никогда не
чувствовал он
подобной потребности, да и в других не признавал ее, а глядел на них, на этих других, покойно, равнодушно, с весьма приличным выражением в лице и взглядом, говорившим: «Пусть-де их себе, а я не поеду».
Как он раньше мог жить, не
чувствуя ничего
подобного?
Конечно, Хиония Алексеевна настолько
чувствовала себя опытной в делах
подобного рода, что не только не поддалась и не растаяла от любезных улыбок, а даже подумала про себя самым ядовитым образом: «Знаю, знаю, матушка…
В этом месте защитника прервал довольно сильный аплодисмент. В самом деле, последние слова свои он произнес с такою искренне прозвучавшею нотой, что все
почувствовали, что, может быть, действительно ему есть что сказать и что то, что он скажет сейчас, есть и самое важное. Но председатель, заслышав аплодисмент, громко пригрозил «очистить» залу суда, если еще раз повторится «
подобный случай». Все затихло, и Фетюкович начал каким-то новым, проникновенным голосом, совсем не тем, которым говорил до сих пор.
— Да, теперь мы оба можем это
чувствовать, — заговорила, наконец, она: — я теперь могу, так же, как и ты, наверное знать, что ни с тобою, ни со мною не может случиться ничего
подобного.
Не
чувствуя ни малейшей потребности устремляться в неизведанные сферы и даже не имея понятия о
подобных сферах, он легко избегал ошибок, свойственных выспренним умам, и всегда имел под руками готовый афоризм, под сению которого и укрывался, в полной уверенности, что никто его там не найдет.
Обрадованный таким благосклонным вниманием, кузнец уже хотел было расспросить хорошенько царицу о всем: правда ли, что цари едят один только мед да сало, и тому
подобное; но,
почувствовав, что запорожцы толкают его под бока, решился замолчать; и когда государыня, обратившись к старикам, начала расспрашивать, как у них живут на Сечи, какие обычаи водятся, — он, отошедши назад, нагнулся к карману, сказал тихо: «Выноси меня отсюда скорее!» — и вдруг очутился за шлагбаумом.
Я заметил, что он мне систематически задает непонятные вопросы, как я себя
чувствую по утрам, каков сон, какова моя реакция на то или иное, и тому
подобное.
Вопрос: если на пути удовлетворения нуждам своим он обрящет
подобного себе, если, например, двое,
чувствуя голод, восхотят насытиться одним куском, — кто из двух большее к приобретению имеет право?
Воспрянул я от уныния моего, в которое повергли меня чувствительность и сострадание; я ощутил в себе довольно сил, чтобы противиться заблуждению; и — веселие неизреченное! — я
почувствовал, что возможно всякому соучастником быть во благоденствии себе
подобных.
В примере Торцова можно отчасти видеть и выход из темного царства: стоило бы и другого братца, Гордея Карпыча, также проучить на хлебе, выпрошенном Христа ради, — тогда бы и он, вероятно,
почувствовал желание «иметь работишку», чтобы жить честно… Но, разумеется, никто из окружающих Гордея Карпыча не может и подумать о том, чтобы подвергнуть его
подобному испытанию, и, следовательно, сила самодурства по-прежнему будет удерживать мрак над всем, что только есть в его власти!..
Смотря на него, мы сначала
чувствуем ненависть к этому беспутному деспоту; но, следя за развитием драмы, все более примиряемся с ним как с человеком и оканчиваем тем, что исполняемся негодованием и жгучею злобой уже не к нему, а за него и за целый мир — к тому дикому, нечеловеческому положению, которое может доводить до такого беспутства даже людей,
подобных Лиру.
Быстрая и нелепая ссора Платонова с Борисом долго служила предметом разговора. Репортер всегда в
подобных случаях
чувствовал стыд, неловкость, жалость и терзания совести. И, несмотря на то, что все оставшиеся были на его стороне, он говорил со скукой в голосе...
Он в одно и то же время
чувствовал презрение к Клеопатре Петровне за ее проделки и презрение к самому себе, что он мучился из-за
подобной женщины; только некоторая привычка владеть собой дала ему возможность скрыть все это и быть, по возможности, не очень мрачным; но Клеопатра Петровна очень хорошо угадывала, что происходит у него на душе, и, как бы сжалившись над ним, она, наконец, оставила его в зале и проговорила...
Не
чувствуете ли вы какую-то неловкость при
подобном неслыханном притязании?
Я, помнится,
почувствовал тогда нечто
подобное тому, что должен
почувствовать человек, поступивший на службу: я уже перестал быть просто молодым мальчиком; я был влюбленный.
Я не видывал всадника
подобного отцу; он сидел так красиво и небрежно-ловко, что, казалось, сама лошадь под ним это
чувствовала и щеголяла им.
Эта детская, но крепкая вера все чаще возникала среди них, все возвышалась и росла в своей могучей силе. И когда мать видела ее, она невольно
чувствовала, что воистину в мире родилось что-то великое и светлое,
подобное солнцу неба, видимого ею.
Отец же Введенский, видя проявления утвердившегося нигилизма и атеизма не только в молодом, но старом поколении, всё больше и больше убеждался в необходимости борьбы с ним. Чем больше он осуждал неверие Смоковникова и ему
подобных, тем больше он убеждался в твердости и незыблемости своей веры и тем меньше
чувствовал потребности проверять ее или согласовать ее с своей жизнью. Его вера, признаваемая всем окружающим его миром, была для него главным орудием борьбы против ее отрицателей.
Оба замолчали,
чувствуя, что дальнейшее развитие
подобного разговора между людьми, которые едва знали друг друга, может представить некоторые неудобства. Но когда он после обеда собрался в город, она опять подумала:"Вот если б он не был связан!" — и опять покраснела.
Он ходил по комнате, садился за стол, брал лист бумаги, чертил на нем несколько строк — и тотчас их вымарывал… Вспоминал удивительную фигуру Джеммы, в темном окне, под лучами звезд, всю развеянную теплым вихрем; вспоминал ее мраморные руки,
подобные рукам олимпийских богинь,
чувствовал их живую тяжесть на плечах своих… Потом он брал брошенную ему розу — и казалось ему, что от ее полузавядших лепестков веяло другим, еще более тонким запахом, чем обычный запах роз…
— Я потому упомянул о недорогой цене моего имения, — продолжал он, — что так как вы теперь находитесь за границей, то я не могу предполагать у вас много свободных денег и, наконец, я сам
чувствую, что продажа… или покупка имения при
подобных условиях есть нечто ненормальное, и я должен взять это в соображение.
Он мог теперь видеть ее тонкий, чистый профиль, и ему казалось, что он никогда не видывал ничего
подобного — и не испытывал ничего
подобного тому, что он
чувствовал в этот миг. Душа его разгоралась.
Вошел я в дом и вижу прехорошенькую болгарочку. Я предъявил ей квитанцию на постой и кстати уж спросил, почему у них целы стекла после канонады, и она мне объяснила, что это от воды. А также объяснила и про канарейку: до чего я был несообразителен!.. И вот среди разговора взгляды наши встретились, между нами пробежала искра,
подобная электрической, и я
почувствовал, что влюбился сразу — пламенно и бесповоротно.
Разговор затем на несколько минут приостановился; в Ченцове тоже происходила борьба: взять деньги ему казалось на этот раз подло, а не взять — значило лишить себя возможности существовать так, как он привык существовать. С ним, впрочем, постоянно встречалось в жизни нечто
подобное. Всякий раз, делая что-нибудь, по его мнению, неладное, Ченцов
чувствовал к себе отвращение и в то же время всегда выбирал это неладное.
— Все, что вы захотите! — воскликнул он. — Неужели вы не
чувствуете, в какое время мы живем? Сколь ни грубый город Москва, но все-таки общественное мнение в
подобных случаях всегда стоит за женщину.
Сусанна Николаевна при этом побледнела только, и что она
чувствовала, предоставляю судить всем молодым дамам, которые в сердцах своих таили чувствования,
подобные ее чувствованиям!
Мне только что минуло пятнадцать лет, но иногда я
чувствовал себя пожилым человеком; я как-то внутренне разбух и отяжелел от всего, что пережил, прочитал, о чем беспокойно думалось. Заглянув внутрь себя, я находил свое вместилище впечатлений
подобным темному чулану, который тесно и кое-как набит разными вещами. Разобраться в них не было ни сил, ни умения.
— Так. А весьма уважаемый наш писатель Серафим Святогорец говорит: «Если не верить в существование демонов, то надобно всё священное писание и самую церковь отвергать, а за это в первое воскресенье великого поста полагается на
подобных вольнодумцев анафема». Как же ты теперь
чувствуешь себя, еретик?
Все умолкли; все улыбались напряженно, и никто не знал, зачем он улыбается; каждому хотелось что-то сказать на прощанье, и каждый (за исключением, разумеется, хозяйки и ее дочери: те только глаза таращили), каждый
чувствовал, что в
подобные мгновенья позволительно сказать одну лишь пошлость, что всякое значительное, или умное, или просто задушевное слово было бы чем-то неуместным, почти ложным.
Она
чувствовала, что ей не преклониться перед ним хотелось, а подать ему дружески руку, и она недоумевала: не такими воображала она себе людей,
подобных Инсарову, «героев».
Я не ожидал решительных конфиденций, так как
чувствовал, что подошел вплотную к разгадке того обстоятельства, о котором, как о несомненно интимном, Бутлер навряд ли стал бы распространяться подробнее малознакомому человеку. После улыбки, которая начала возникать в лице Бутлера, я сам признал бы
подобные разъяснения предательством.
— Пункт второй: «Запрещаются повсеместно лжепредсказания и лжепредзнаменования…» Чувствуете-с? Затем пункт третий-с: «Запрещается выдавать себя за колдуна или чародея и употреблять
подобные обманы-с». Что вы на это скажете? А вдруг все это обнаружится или стороной дойдет до начальства? Кто в ответе? — Я. Кого из службы по шапке? — Меня. Видите, какая штукенция.
Литвинов чрезвычайно сердился на самого себя за
подобные неуместные воспоминаиия и тут же, вспомнив Татьяну, ее внезапный отъезд, все это горе, и страдание, и стыд, слишком глубоко
почувствовал, что дело он затеял нешуточное и как он был прав, когда говорил Ирине, что для самой его чести другого исхода не оставалось…
Литвинов вышел на улицу как отуманенный, как оглушенный; что-то темное и тяжелое внедрилось в самую глубь его сердца;
подобное ощущение должен испытать человек, зарезавший другого, и между тем легко ему становилось, как будто он сбросил, наконец, ненавистную ношу. Великодушие Татьяны его уничтожило, он живо
чувствовал все, что он терял… И что же? К раскаянию его примешивалась досада; он стремился к Ирине как к единственно оставшемуся убежищу — и злился на нее.
Все
подобные отношения дают вам
чувствовать, что положение Диких, Кабановых и всех
подобных им самодуров далеко уже не так спокойно и твердо, как было некогда, в блаженные времена патриархальных нрайов.
Он умел
почувствовать, что такое значит
подобная широта натуры, и заклеймил, ошельмовал ее несколькими типами и названием самодурства.
Но никогда этой необходимости не
почувствует человек, если он во множестве
подобных себе находит обширное поле для упражнения своих капризов и если в их зависимом, униженном положении видит постоянное подкрепление своего самодурства.
И когда она сказала, что переедет жить в Дубечню, мне живо представилось, как я останусь в городе один, и я
почувствовал, что ревную ее к шкапу с книгами и к сельскому хозяйству. Я не знал и не любил сельского хозяйства и хотел было сказать ей, что сельское хозяйство есть рабское занятие, но вспомнил, что нечто
подобное было уже не раз говорено моим отцом, и промолчал.
В эти минуты я
чувствую то же самое: пока я писала о бабушке и других предках Протозановского дома, я не ощущала ничего
подобного, но когда теперь мне приходится нарисовать на память ближайших бабушкиных друзей, которых княгиня избирала не по роду и общественному положению, а по их внутренним, ей одной вполне известным преимуществам, я
чувствую в себе невольный трепет.
Но кроме того, что для общества, в целом его составе,
подобная неперемежающаяся тревога жизни немыслима, — даже те отдельные индивидуумы, которые
чувствуют себя затянутыми в водоворот ее, не могут отнестись к ней как к действительной цели жизни."Хищник"несчастлив, потому что если он, вследствие своей испорченности, и не может отказаться от тревоги, то он все-таки не может не понимать, что тревога, в самом крайнем случае, только средство, а никак не цель.